Смерть – великая неразрешимая тайна. В высоком понимании для герзе смерть – «непоправимая, бесповоротная фатальность, которую определяет Бог». В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней нечто сверхъестественное, чьи-то происки. Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову
над причинами обрушившейся беды. О смерти знают, но никогда
не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение
ей во внешних обстоятельствах.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову
над причинами обрушившейся беды. О смерти знают, но никогда
не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение
ей во внешних обстоятельствах.
Death is the great unsolvable mystery. In the high sense for the Herzeh, death is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”.
The death for the African is never the result of the natural development
of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it, do not put up with it,
and try to find an explanation for it in external circumstances.
The death for the African is never the result of the natural development
of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it, do not put up with it,
and try to find an explanation for it in external circumstances.
Смерть – великая неразрешимая тайна. В высоком понимании для герзе смерть – «непоправимая, бесповоротная фатальность, которую определяет Бог». В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней нечто сверхъестественное, чьи-то происки. Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову
над причинами обрушившейся беды. О смерти знают, но никогда
не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение
ей во внешних обстоятельствах.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову
над причинами обрушившейся беды. О смерти знают, но никогда
не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение
ей во внешних обстоятельствах.
Death is the great unsolvable mystery. In the high sense for the Herzeh, death
is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”.
The death for the African is never the result of the natural development
of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will.
A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it, do not put up with it,
and try to find an explanation for it in external circumstances.
is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”.
The death for the African is never the result of the natural development
of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will.
A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it, do not put up with it,
and try to find an explanation for it in external circumstances.
Смерть – великая неразрешимая тайна. В высоком понимании для герзе смерть – «непоправимая, бесповоротная фатальность, которую определяет Бог».
В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся
с ней и стараются найти объяснение ей во внешних обстоятельствах.
В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его.
Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся
с ней и стараются найти объяснение ей во внешних обстоятельствах.
Death is the great unsolvable mystery. In the high sense
for the Herzeh, death is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”. The death for the African
is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread
is constantly present in them. When someone dies,
the relatives immediately begin to puzzle over the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it,
do not put up with it, and try to find an explanation
for it in external circumstances.
for the Herzeh, death is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”. The death for the African
is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread
is constantly present in them. When someone dies,
the relatives immediately begin to puzzle over the reasons for the misfortune that has caused the death to occur.
They are aware of death, but never expect it,
do not put up with it, and try to find an explanation
for it in external circumstances.
Смерть – великая неразрешимая тайна. В высоком понимании для герзе смерть – «непоправимая, бесповоротная фатальность, которую определяет Бог». В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней
нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его. Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение ей во внешних
обстоятельствах.
нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его. Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение ей во внешних
обстоятельствах.
Death is the great unsolvable mystery. In the high sense for the Herzeh, death is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”. The death for the African
is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread
is constantly present in them. When someone dies,
the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur. They are aware of death, but never expect it,
do not put up with it, and try to find an explanation
for it in external circumstances.
is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread
is constantly present in them. When someone dies,
the relatives immediately begin to puzzle over
the reasons for the misfortune that has caused the death to occur. They are aware of death, but never expect it,
do not put up with it, and try to find an explanation
for it in external circumstances.
Смерть – великая неразрешимая тайна. В высоком понимании для герзе смерть – «непоправимая, бесповоротная фатальность, которую определяет Бог». В смерти африканец никогда не видит результат естественного развития болезни. Он вечно ищет в ней
нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его. Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение ей во внешних
обстоятельствах.
нечто сверхъестественное, чьи-то происки.
Смутное ощущение опасности постоянно угнетает его. Когда кто-то умирает, его близкие тотчас начинают ломать голову над причинами обрушившейся беды.
О смерти знают, но никогда не ожидают ее, не мирятся с ней и стараются найти объяснение ей во внешних
обстоятельствах.
Death is the great unsolvable mystery. In the high sense for the Herzeh, death is "an irreparable, irrevocable fatality which is determined by God”. The death
for the African is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin
to puzzle over the reasons for the misfortune that has caused the death to occur. They are aware of death,
but never expect it, do not put up with it, and try to find an explanation for it in external circumstances.
for the African is never the result of the natural development of disease. They always look for something supernatural in it, someone's ill will. A vague but pressing feeling of dread is constantly present in them.
When someone dies, the relatives immediately begin
to puzzle over the reasons for the misfortune that has caused the death to occur. They are aware of death,
but never expect it, do not put up with it, and try to find an explanation for it in external circumstances.
gurans
tribe
Человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым».
Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти,
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах. Он сохраняет свое имя,
индивидуальность, он живет вместе со всеми,
и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты
и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми.
Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых.
Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается
в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего.
Когда умирает последний человек, знающий
и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти,
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах. Он сохраняет свое имя,
индивидуальность, он живет вместе со всеми,
и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты
и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми.
Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых.
Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается
в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего.
Когда умирает последний человек, знающий
и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
The person who dies does not leave life for good but becomes "the living dead”. As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living. Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world. When the last person who knows
and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people.
Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies. This is the fate
of the human soul. It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people.
Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies. This is the fate
of the human soul. It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
tubu
tribe
The person who dies does not leave life for good but becomes "the living dead”. As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living. Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world. When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people. Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies.
This is the fate of the human soul.
It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
This is the fate of the human soul.
It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
Человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым».
Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти, но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах.
Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им. Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это
не значит, что он лишил их своей теплоты
и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти, но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах.
Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им. Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это
не значит, что он лишил их своей теплоты
и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
Человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым». Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти,
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе
со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними.
Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом
и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно
куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает.
Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе
со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними.
Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом
и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно
куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает.
Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
The person who dies does not leave life for good but becomes "the living dead”. As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living.
Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world.
When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people.
Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies. This is the fate of the human soul. It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world.
When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people.
Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies. This is the fate of the human soul. It loses its human nature forever
and becomes entirely spirit.
Человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым». Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти,
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать
на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе
со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними.
Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется
у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего.
Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность
и становится полностью духом.
но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать
на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность, он живет вместе
со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им.
Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними.
Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям. Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется
у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего.
Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность
и становится полностью духом.
The person who dies does not leave life for good but becomes "the living dead”.
As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living. Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world.
When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people. Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies.
This is the fate of the human soul. It loses its human nature
forever and becomes entirely spirit.
As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living. Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world.
When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people. Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies.
This is the fate of the human soul. It loses its human nature
forever and becomes entirely spirit.
Человек, который умирает, не уходит из жизни насовсем, а становится «живущим мертвым». Пока живы его родичи, он дух, не имеющий плоти, но сохраняющий физические черты, которые можно описать, передать
на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность,
он живет вместе со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им. Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их
и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям.
Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
на словах. Он сохраняет свое имя, индивидуальность,
он живет вместе со всеми, и члены семьи узнают его, если он является им. Да, он не уходит от своих близких, он душой остается с ними. Он – часть семьи во многих отношениях: даже если все знают, что он покинул их
и грешную землю, это не значит, что он лишил их своей теплоты и заботы. Его не приветствуют, хотя африканцы придают особое социальное значение приветствиям.
Он как бы находится между Богом и людьми. Ему дают пищу. Его статус «живущего мертвого» держится, пока память о нем сохраняется у живых. Четыре-пять поколений живет его душа среди людей, но все время она все глубже погружается в прошлое, тускнеет, удаляется от мира сего. Когда умирает последний человек, знающий и помнящий о нем, душа его улетает навечно куда-то в мир иной, и он переходит в разряд мертвых, теряет свое личное имя среди людей. Он по-настоящему умирает. Такова судьба человеческой души. Она теряет свою человеческую сущность и становится полностью духом.
The person who dies does not leave life for good but becomes "the living dead”. As long as their relatives are alive, they are spirits, disembodied, but retaining physical features that can be easily described with words. They retain their names, identities, live in the tribe, and family members recognize them if they appear to them. Yes, they do not pass away from their loved ones, but stay with the family in spirit, being the part of the family in many ways. Even if everyone knows they’ve left this sinful world, their warmth and care is still with their close people. Being somewhere between God and men, the living dead are never greeted, although Africans attach special social importance to greetings. They are given food. The status of "the living dead" exists as long as the memory of the deceased is preserved by the living. Four or five generations the soul lives among people, but, as the time passes, the memory about the person fades, they get drawn in the ocean of the past, deeper and deeper, drifting further and further away from real world. When the last person who knows and remembers them dies, they become dead in a new sense, losing personal name among people. Only at this moment the soul flies away to somewhere else and the person truly dies. This is the fate of the human soul. It loses its human nature forever and becomes entirely spirit.
У кочевников существуют какие-то ремёсла (например, оружейное дело) и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии, так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места на место, достигается
чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше.
У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей
кочевой цивилизации – простые, а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия,
но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше.
У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей
кочевой цивилизации – простые, а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия,
но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
Nomads have some crafts (e.g., weaponry)
and arts (music, etc.), but they are limited
in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive,
social structure is one of the main features
of nomadic civilization – in their development
they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde,
for example, there was a military
democracy, however, these are the greatest
possible social arrangements that nomads
have ever achieved.
and arts (music, etc.), but they are limited
in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive,
social structure is one of the main features
of nomadic civilization – in their development
they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde,
for example, there was a military
democracy, however, these are the greatest
possible social arrangements that nomads
have ever achieved.
У кочевников существуют какие-то ремёсла (например, оружейное дело)
и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии,
так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места на место, достигается чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть
на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство.
Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя.
Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии,
так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места на место, достигается чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть
на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство.
Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя.
Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
У кочевников существуют какие-то ремёсла (например, оружейное дело) и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии, так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места на место, достигается чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть на земле
и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли
от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли
от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
Nomads have some crafts (e.g., weaponry)
and arts (music, etc.), but they are limited
in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive,
social structure is one of the main features
of nomadic civilization – in their development
they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however,
these are the greatest possible social
arrangements that nomads have ever achieved.
and arts (music, etc.), but they are limited
in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive,
social structure is one of the main features
of nomadic civilization – in their development
they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however,
these are the greatest possible social
arrangements that nomads have ever achieved.
Nomads have some crafts (e.g., weaponry) and arts (music, etc.),
but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either stick to traditional lifestyle
or settle down on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however, these
are the greatest possible social arrangements
that nomads have ever achieved.
but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either stick to traditional lifestyle
or settle down on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however, these
are the greatest possible social arrangements
that nomads have ever achieved.
zaghawa
tribe
У кочевников существуют какие-то ремёсла (например, оружейное дело)
и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии,
так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места
на место, достигается чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть
на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше.
У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые, а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии,
так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места
на место, достигается чрезвычайно быстро. Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть
на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше.
У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые, а порой даже примитивные общественные механизмы, в этом плане кочевые народы недалеко ушли от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
Nomads have some crafts (e.g., weaponry) and arts (music, etc.),
but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either stick to traditional lifestyle
or settle down on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example, there was
a military democracy, however, these are the greatest
possible social arrangements that nomads have ever achieved.
but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either stick to traditional lifestyle
or settle down on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example, there was
a military democracy, however, these are the greatest
possible social arrangements that nomads have ever achieved.
У кочевников существуют какие-то ремёсла (например, оружейное дело) и искусства (музыка и т. п.), однако, они ограничены в своём развитии, так как “потолок”, обусловленный постоянными перемещениями с места на место, достигается чрезвычайно быстро.
Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы,
в этом плане кочевые народы недалеко ушли
от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
Любая кочевая цивилизации может либо продолжать вести традиционный образ жизни, либо осесть на земле и перестать быть кочевой, если она стремится развиваться дальше. У кочевых народов очень простое социальное устройство. Это одна из основных особенностей кочевой цивилизации – простые,
а порой даже примитивные общественные механизмы,
в этом плане кочевые народы недалеко ушли
от племенного строя. Хотя в многонациональной Золотой Орде, например, существовала военная демократия, но это высшая точка, предел социального развития, которого могут достичь кочевники.
Nomads have some crafts (e.g., weaponry)
and arts (music, etc.), but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not
far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however, these
are the greatest possible social arrangements
that nomads have ever achieved.
and arts (music, etc.), but they are limited in their development, because the "ceiling"
is reached very quickly due to constant
migrations from place to place.
Any nomadic civilization can either
stick to traditional lifestyle or settle down
on the land and lead a settled way of life,
which allows the society to develop further.
A very simple, sometimes even primitive, social structure
is one of the main features of nomadic civilization –
in their development they are not
far away from the tribal system.
In the multi-ethnic Golden Horde, for example,
there was a military democracy, however, these
are the greatest possible social arrangements
that nomads have ever achieved.
Кочевым народам необходимо постоянно перемещаться. Отнюдь не все кочевники – скотоводы,
но большинство из них зависит от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит
к столкновениям с другими народами и, как следствие,
к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
но большинство из них зависит от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит
к столкновениям с другими народами и, как следствие,
к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
Nomadic peoples need to move constantly.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented the concept
of homeland as their place of origin, nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective. Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying public territory.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented the concept
of homeland as their place of origin, nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective. Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying public territory.
Кочевым народам необходимо постоянно перемещаться.
Отнюдь не все кочевники – скотоводы, но большинство из них зависит
от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит к столкновениям с другими народами и, как следствие, к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови,
то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу,
ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
Отнюдь не все кочевники – скотоводы, но большинство из них зависит
от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит к столкновениям с другими народами и, как следствие, к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови,
то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу,
ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
Nomadic peoples need to move constantly. Not all nomads are herders,
but most of them are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have to move again
and again in search of fertile grazing areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples. While sedentary farmers actually
invented the concept of homeland as their place of origin,
nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective.
Consequently, the people who plow their steppe to grow crop
and build cities are perceived by nomads as raiders occupying public territory.
but most of them are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have to move again
and again in search of fertile grazing areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples. While sedentary farmers actually
invented the concept of homeland as their place of origin,
nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective.
Consequently, the people who plow their steppe to grow crop
and build cities are perceived by nomads as raiders occupying public territory.
Кочевым народам необходимо постоянно перемещаться. Отнюдь не все кочевники – скотоводы, но большинство из них зависит от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит к столкновениям с другими народами и, как следствие, к конфликтам с ними.
В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы.
Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством,
а не с территорией. Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы.
Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством,
а не с территорией. Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
Nomadic peoples need to move constantly.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented
the concept of homeland as their place
of origin, nomadic peoples recognized
only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs
to everyone, or to nobody, depending
on one's perspective.
Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying public territory.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented
the concept of homeland as their place
of origin, nomadic peoples recognized
only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs
to everyone, or to nobody, depending
on one's perspective.
Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying public territory.
impossible to identify
Кочевым народам необходимо постоянно перемещаться.
Отнюдь не все кочевники – скотоводы, но большинство из них зависит
от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит к столкновениям с другими народами и, как следствие, к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови,
то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу,
ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
Отнюдь не все кочевники – скотоводы, но большинство из них зависит
от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит к столкновениям с другими народами и, как следствие, к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови,
то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством, а не с территорией.
Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу,
ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики общественной территории.
tribe
Nomadic peoples need to move constantly. Not all nomads are herders,
but most of them are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have to move again
and again in search of fertile grazing areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples. While sedentary farmers actually
invented the concept of homeland as their place of origin,
nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone, or to nobody,
depending on one's perspective. Consequently, the people who plow
their steppe to grow crop and build cities are perceived by nomads
as raiders occupying public territory.
but most of them are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have to move again
and again in search of fertile grazing areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples. While sedentary farmers actually
invented the concept of homeland as their place of origin,
nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone, or to nobody,
depending on one's perspective. Consequently, the people who plow
their steppe to grow crop and build cities are perceived by nomads
as raiders occupying public territory.
Кочевым народам необходимо постоянно перемещаться. Отнюдь не все кочевники – скотоводы,
но большинство из них зависит от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит
к столкновениям с другими народами и, как следствие,
к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством,
а не с территорией. Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики
общественной территории.
но большинство из них зависит от скота. По мере того, как скот опустошает пастбища, людям приходится перемещаться снова и снова, что приводит
к столкновениям с другими народами и, как следствие,
к конфликтам с ними. В то время как осёдлые земледельцы фактически изобрели понятие родины как места своего происхождения, кочевые народы признавали только право крови, то есть родственные узы. Для кочевников понятие нации связано исключительно с кровным родством,
а не с территорией. Для кочевой цивилизации вся земля принадлежит всем сразу, ну или никому – тут уж как посмотреть. Соответственно, народы, которые распахивают их степь под пашни и строят свои города, воспринимаются ими, как захватчики
общественной территории.
Nomadic peoples need to move constantly.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented the concept
of homeland as their place of origin, nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective. Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying
public territory.
Not all nomads are herders, but most of them
are dependent on their livestock.
As the cattle empties the pastures, people have
to move again and again in search of fertile grazing
areas, which, in turn, leads to clashes
and conflicts with other peoples.
While sedentary farmers actually invented the concept
of homeland as their place of origin, nomadic peoples recognized only the right of blood, that is, kinship ties.
For nomads, the concept of nation was related
exclusively to blood kinship, not to territory.
For a nomadic civilization all land belongs to everyone,
or to nobody, depending on one's perspective. Consequently, the people who plow their steppe
to grow crop and build cities are perceived
by nomads as raiders occupying
public territory.
