African folk poetry compares a European, usually absolutely helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
Африканская народная поэзия сравнивает европейца, обычно беспомощного в непривычных для него условиях, с капризным, избалованным, изначально эгоистичным ребенком. Одна из песен так
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
African folk poetry compares a European, usually absolutely helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
Африканская народная поэзия сравнивает европейца, обычно беспомощного в непривычных для него условиях, с капризным, избалованным, изначально эгоистичным ребенком. Одна из песен так
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
tribe
Bono
Африканская народная поэзия сравнивает европейца, обычно беспомощного в непривычных для него условиях, с капризным, избалованным, изначально эгоистичным ребенком. Одна из песен так
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
African folk poetry compares a European, usually absolutely helpless
in unusual conditions, with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
in unusual conditions, with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
Африканская народная поэзия сравнивает европейца, обычно беспомощного в непривычных для него условиях, с капризным, избалованным, изначально эгоистичным ребенком. Одна из песен так и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
African folk poetry compares a European, usually absolutely
helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called: "A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called: "A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
Африканская народная поэзия сравнивает европейца, обычно беспомощного в непривычных для него условиях, с капризным, избалованным, изначально эгоистичным ребенком. Одна из песен так
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
и называется: "Младенец - это европеец".
Младенец-это европеец:
Он нашей пищи есть не может,
Из своего кувшина пьет.
Он с нами говорить не может
За это сердится на нас,
Он слишком хрупок, слишком нежен,
Ему царапина страшна.
African folk poetry compares a European,
usually absolutely helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
usually absolutely helpless in unusual conditions,
with a naughty, spoiled and selfish child.
One of the songs is called:
"A baby is a European."
The baby is a European:
He can't eat our food,
He drinks from his own jug.
He can't talk to us
He is angry with us for this,
He's too fragile, too tender,
He is afraid of a scratch.
Whites are really strange people. They are worried
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes are downright hostile, and you won't even
understand why. And our children are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course,
at first they need care and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included
in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever
comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track
of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there
is no time, though - I have my hands full…
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes are downright hostile, and you won't even
understand why. And our children are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course,
at first they need care and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included
in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever
comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track
of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there
is no time, though - I have my hands full…
Белые-странные люди. Возятся со своими детьми, которых у них всего-то раз-два и обчелся, будто других забот нет. Надышаться не могут. Или ссорятся с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже
не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать.
Сами были такими. Но постепенно включаются
в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город. А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время летит
незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло...
не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать.
Сами были такими. Но постепенно включаются
в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город. А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время летит
незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло...
Whites are really strange people. They are worried
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote
on them, as if there is no other worries. Or quarrel
with them, sometimes are downright hostile, and you won't even understand why. And our children
are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves.
But gradually they are included in the rhythm
of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there i
s no time, though - I have my hands full…
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote
on them, as if there is no other worries. Or quarrel
with them, sometimes are downright hostile, and you won't even understand why. And our children
are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves.
But gradually they are included in the rhythm
of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there i
s no time, though - I have my hands full…
Белые-странные люди. Возятся со своими детьми, которых у них всего-то раз-два и обчелся, будто других забот нет. Надышаться не могут. Или ссорятся с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город.
А уж там, как судьба распорядится. В общем,
с детьми время летит незаметно.
Да и как за ним бестелесным, невидимым
и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло...
А уж там, как судьба распорядится. В общем,
с детьми время летит незаметно.
Да и как за ним бестелесным, невидимым
и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло...
tribe
Dagomba
Белые-странные люди. Возятся со своими детьми, которых у них всего-то раз-два и обчелся, будто других забот нет. Надышаться не могут. Или ссорятся с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город. А уж там, как судьба распорядится. В общем,
с детьми время летит незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей? К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
с детьми время летит незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей? К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
Whites are really strange people. They are worried about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote
on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes
are downright hostile, and you won't even understand why. And our children
are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away
to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though - I have my hands full…
on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes
are downright hostile, and you won't even understand why. And our children
are growing like grass. By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away
to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though - I have my hands full…
Белые-странные люди. Возятся со своими детьми, которых у них всего-то раз-два и обчелся, будто других забот нет. Надышаться не могут. Или ссорятся
с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город.
А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время
летит незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже не поймешь из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе. По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город.
А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время
летит незаметно. Да и как за ним бестелесным, невидимым и неслышимым, уследишь, если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
Whites are really strange people. They are worried about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes are downright hostile, and you won't even understand why. And our children are growing like grass.
By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though -
I have my hands full…
By themselves. As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though -
I have my hands full…
Белые-странные люди. Возятся со своими детьми, которых у них всего-то раз-два и обчелся, будто других забот нет. Надышаться не могут. Или ссорятся с ними, прямо-таки враждуют, подчас даже не поймешь
из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе.
По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город. А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время летит незаметно. Да и как за ним бестелесным,
невидимым и неслышимым, уследишь,
если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
из-за чего. А наши дети растут, как трава. Сами по себе.
По законам предков. Конечно, поначалу требуют заботы и внимания. Потом путаются под ногами, норовят напроказничать. Сами были такими. Но постепенно включаются в общий ритм жизни деревни, отлаженный веками, или…..сбегают в город. А уж там, как судьба распорядится. В общем, с детьми время летит незаметно. Да и как за ним бестелесным,
невидимым и неслышимым, уследишь,
если не видишь взросления детей?
К тому же некогда, да и незачем.
Других проблем – по горло
Whites are really strange people. They are worried
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes
are downright hostile, and you won't even understand why. And our children are growing like grass. By themselves.
As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged
for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep
the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though - I have my hands full…
about their children too much. And you can count their children on the fingers of one hand! Dote on them, as if there is no other worries. Or quarrel with them, sometimes
are downright hostile, and you won't even understand why. And our children are growing like grass. By themselves.
As their ancestors did. Of course, at first they need care
and attention. Then they get naughty and constantly underfoot. We used to be like that ourselves. But gradually they are included in the rhythm of village life, debugged
for centuries, or.....they run away to the city. And there whatever comes, comes. You see, time passes by quickly, when you are with children. And how can you keep
the track of time - disembodied, invisible and inaudible - if you don't see children growing up? There is no need, there is no time, though - I have my hands full…
The fashion for non-standard coffins originated in Ghana in the 1950s, thanks to a curious incident. In the middle
of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians: first among the wealthiest, and then among ordinary
craftsmen.
of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians: first among the wealthiest, and then among ordinary
craftsmen.
Мода на нестандартные гробы зародилась в Гане,
в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии
судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так и похоронили в нем усопшего.
Местное население оценило смелое новаторство,
и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии
судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так и похоронили в нем усопшего.
Местное население оценило смелое новаторство,
и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
The fashion for non-standard coffins originated in Ghana in the 1950s, thanks to a curious incident. In the middle
of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians: first among the wealthiest, and then among ordinary
craftsmen.
of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians: first among the wealthiest, and then among ordinary
craftsmen.
Мода на нестандартные гробы зародилась в Гане,
в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так и похоронили в нем усопшего.
Местное население оценило смелое новаторство,
и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так и похоронили в нем усопшего.
Местное население оценило смелое новаторство,
и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
tribe
ga
Мода на нестандартные гробы зародилась в Гане, в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
The fashion for non-standard coffins originated in Ghana in the 1950s, thanks
to a curious incident. In the middle of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically, the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin, and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians:
first among the wealthiest, and then among
ordinary craftsmen.
to a curious incident. In the middle of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically, the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin, and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians:
first among the wealthiest, and then among
ordinary craftsmen.
Мода на нестандартные гробы зародилась в Гане, в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных, а потом
и у простых ремесленников
The fashion for non-standard coffins originated in Ghana in the 1950s, thanks
to a curious incident. In the middle of the last century, the Ghanaian ruler,
wanting to make his public appearances more spectacular, ordered a palanquin
in the shape of an eagle. Ironically, the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin, and buried the deceased in it.
The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians:
first among the wealthiest, and then
among ordinary craftsmen.
to a curious incident. In the middle of the last century, the Ghanaian ruler,
wanting to make his public appearances more spectacular, ordered a palanquin
in the shape of an eagle. Ironically, the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin, and buried the deceased in it.
The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among the Ghanaians:
first among the wealthiest, and then
among ordinary craftsmen.
Мода на нестандартные гробы зародилась в Гане, в 1950-х, благодаря курьезу. В середине прошлого века тогдашний ганский правитель, желая сделать свои публичные выступления более эффектными, заказал себе паланкин в форме орла. По иронии судьбы, доставка необычного ложа пришлась на день его смерти. И — чтобы не пропадать добру — родственники, недолго думая, прибили к паланкину крышку, да так
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные
гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных,
а потом и у простых ремесленников
и похоронили в нем усопшего. Местное население оценило смелое новаторство, и вскоре фигурные
гробы на заказ стали традицией
у ганцев: сначала у самых состоятельных,
а потом и у простых ремесленников
The fashion for non-standard coffins originated in Ghana in the 1950s, thanks to a curious incident. In the middle of the last century, the Ghanaian ruler, wanting to make his public appearances more spectacular, ordered
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among
the Ghanaians: first among the wealthiest,
and then among ordinary craftsmen.
a palanquin in the shape of an eagle. Ironically,
the delivery of the unusual order fell on the day of his death. And the relatives decided that such a good thing can’t go to waste, nailed the lid to the palanquin,
and buried the deceased in it. The local population appreciated the bold innovation highly, and soon shaped coffins to order became a tradition among
the Ghanaians: first among the wealthiest,
and then among ordinary craftsmen.
In a country where everyone dances on one leg,
even a passerby should follow this custom.
even a passerby should follow this custom.
В стране, где все танцуют на одной ноге, даже случайный прохожий должен следовать этому обычаю.
In a country where everyone dances
on one leg, even a passerby should follow
this custom.
on one leg, even a passerby should follow
this custom.
В стране, где все танцуют на одной ноге, даже случайный прохожий должен следовать
этому обычаю.
этому обычаю.
tribe
Guang
В стране, где все танцуют на одной ноге, даже случайный
прохожий должен следовать этому обычаю.
прохожий должен следовать этому обычаю.
In a country where everyone dances on one leg,
even a passerby should follow this custom.
even a passerby should follow this custom.
В стране, где все танцуют на одной ноге, даже случайный
прохожий должен следовать этому обычаю.
прохожий должен следовать этому обычаю.
In a country where everyone dances on one leg,
even a passerby should follow this custom.
even a passerby should follow this custom.
В стране, где все танцуют на одной ноге, даже случайный прохожий должен следовать этому обычаю.
In a country where everyone dances on one leg,
even a passerby should follow this custom.
even a passerby should follow this custom.
Ребенок – маленькое земное солнце, пытающееся танцевать раньше, чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей
молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи,
и с выросшими детьми.
молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи,
и с выросшими детьми.
The child is a small earthly sun who tries to dance before he learns to walk. They lights up our everyday life
with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude
of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night,
and grown-up children.
with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude
of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night,
and grown-up children.
The child is a small earthly sun who tries to dance before he learns to walk. They lights up our everyday life with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude of the inevitable parting with all of this: the Sun, the Dance of the Night,
and grown-up children.
and grown-up children.
Ребенок – маленькое земное солнце, пытающееся танцевать раньше, чем научится ходить.
Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит
«за горизонт» собственных проблем, унося
с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит
«за горизонт» собственных проблем, унося
с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
tribe
Kassena
Ребенок – маленькое земное солнце, пытающееся танцевать раньше,
чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
The child is a small earthly sun who tries to dance before he learns to walk.
They lights up our everyday life with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking
with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night, and grown-up children.
They lights up our everyday life with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking
with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night, and grown-up children.
Ребенок – маленькое земное солнце, пытающееся танцевать раньше,
чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги ее удаления-прелюдию неизбежного расставания и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
The child is a small earthly sun who tries to dance before he learns to walk.
They lights up our everyday life with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away -
the prelude of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night, and grown-up children.
They lights up our everyday life with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away -
the prelude of the inevitable parting with all of this:
the Sun, the Dance of the Night, and grown-up children.
Ребенок – маленькое земное солнце, пытающееся танцевать раньше, чем научится ходить. Он то освещает нечаянной лаской и трогательной улыбкой наш незатейливый быт, то уходит «за горизонт» собственных проблем, унося с собой время нашей молодости, открывая грустную возможность ощутить шаги
ее удаления-прелюдию неизбежного расставания
и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
ее удаления-прелюдию неизбежного расставания
и с Солнцем и с Танцем Ночи, и с выросшими детьми.
The child is a small earthly sun who tries to dance
before he learns to walk. They lights up our everyday life
with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking
with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude of the inevitable parting with all of this: the Sun, the Dance of the Night,
and grown-up children.
before he learns to walk. They lights up our everyday life
with an unexpected tenderness and a touching smile, then they go "beyond the horizon" of their own problems, taking
with them the time of our youth, giving a chance to hear its footsteps fading away - the prelude of the inevitable parting with all of this: the Sun, the Dance of the Night,
and grown-up children.
An African, who is late for a few hours, or even days,
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting and reading through the documents
to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting and reading through the documents
to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
Афиканец, опаздывающий на несколько часов,
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал;
я настолько тщательно готовился к встрече
и вчитывался в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал;
я настолько тщательно готовился к встрече
и вчитывался в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
An African, who is late for a few hours, or even days,
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting
and reading through the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting
and reading through the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
tribe
Афиканец, опаздывающий на несколько часов,
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя
с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать;
я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить,
что даже забыл взглянуть на часы…..
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя
с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать;
я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить,
что даже забыл взглянуть на часы…..
Kusasi
Афиканец, опаздывающий на несколько часов, а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать;
я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть
на часы…..
я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть
на часы…..
An African, who is late for a few hours, or even days, for a meeting, usually gives out such a "good excuse" for being late that you are surprised, to say
the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her
in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting and reading through the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her
in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting and reading through the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
Афиканец, опаздывающий на несколько часов, а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках,
и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
и жалко было ее перекладывать на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал; я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
An African, who is late for a few hours, or even days, for a meeting, usually gives out such a "good excuse" for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing for the meeting and reading through
the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
the documents to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
Афиканец, опаздывающий на несколько часов,
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать
на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал;
я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
а то и дней на встречу, выдает как правило, столь «уважительную причину», что диву даешься, хотя с его точки зрения она вполне убедительна: «крохотная дочь уснула на моих руках, и жалко было ее перекладывать
на «неживую» кровать; я отдыхал, набираясь сил перед долгожданной встречей, и нечаянно задремал;
я настолько тщательно готовился к встрече и вчитывался
в документы, которые предстояло обсудить, что даже забыл взглянуть на часы…..
An African, who is late for a few hours, or even days,
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing
for the meeting and reading through the documents
to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
for a meeting, usually gives out such a "good excuse"
for being late that you are surprised, to say the least, although from his point of view the explanation is quite convincing: "a tiny daughter fell asleep in my arms, and it was a pity to put her in an "inanimate" bed…” “I was resting while gaining strength before the long-awaited meeting, and accidentally dozed off…” “I was so carefully preparing
for the meeting and reading through the documents
to be discussed that I even forgot to look at my watch…”
