MYANMAR

Бирманцы имеют только имена и не имеют фамилий,
но перед именем они носят специальные приставки — слова, указывающие на пол, возраст, общественное положение. Мужчины-бирманцы называют себя мао — показатель скромности — или употребляют только имя.
К людям, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой у, что означает «дядя». К младшим и подросткам применяют приставку мао— «младший брат». К сверстникам и молодежи обращаются с приставкой го — «старший брат». Прозвище дэчин — означает «хозяин». В обращении
к офицерам употребляется приставка по, к врачам
и учителям — сайя. Бирманские женщины (замужние
и девушки) называют себя ма, что значит «девушка».
С такой же приставкой обращаются и к девочкам.
К женщинам, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой ду.

Burmese have only first names and do not have surnames, but before the name they have special prefixes — words indicating gender, age and social status.
Burmese men call themselves ‘mao’, the prefix that shows their modesty, or use only the name.
People who are older in age or higher in social status
are addressed with the prefix u, which means uncle.
The prefix ‘mao’ is also used for children and teenagers, meaning younger brother. Peers and young people
are addressed with the prefix ‘go’ — big brother.
The nickname ‘dechin’ means master.
In addressing officers, the prefix ‘po’
is used, when speaking to doctors and teachers — ‘sayya’.
Burmese women (married and girls) call themselves ‘ma’, which means girl.
Women who are older in age or social status are addressed with the prefix ‘du’.

Бирманцы имеют только имена и не имеют фамилий, но перед именем они носят специальные приставки — слова, указывающие на пол, возраст, общественное положение. Мужчины-бирманцы называют себя мао — показатель скромности — или употребляют только имя. К людям, старшим
по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой
у, что означает «дядя». К младшим и подросткам применяют приставку мао— «младший брат». К сверстникам и молодежи обращаются с приставкой го — «старший брат». Прозвище дэчин — означает «хозяин». В обращении
к офицерам употребляется приставка по, к врачам и учителям — сайя. Бирманские женщины (замужние и девушки) называют себя ма, что значит «девушка». С такой же приставкой обращаются и к девочкам.
К женщинам, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой ду.

Burmese have only first names and do not have surnames, but before the name they have special prefixes — words indicating gender, age and social status.
Burmese men call themselves ‘mao’, the prefix that shows their modesty,
or use only the name.
People who are older in age or higher in social status
are addressed with the prefix u, which means uncle.
The prefix ‘mao’ is also used for children and teenagers, meaning
younger brother. Peers and young people are addressed
with the prefix ‘go’ — big brother.
The nickname ‘dechin’ means master. In addressing officers, the prefix ‘po’
is used, when speaking to doctors and teachers — ‘sayya’.
Burmese women (married and girls) call themselves ‘ma’, which means girl.
Women who are older in age or social status are addressed with the prefix ‘du’.

Бирманцы имеют только имена и не имеют фамилий, но перед именем они носят специальные приставки — слова, указывающие на пол, возраст, общественное положение. Мужчины-бирманцы называют себя мао — показатель скромности — или употребляют только имя. К людям, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой
у, что означает «дядя». К младшим и подросткам применяют приставку мао— «младший брат». К сверстникам и молодежи обращаются с приставкой го — «старший брат». Прозвище дэчин — означает «хозяин». В обращении
к офицерам употребляется приставка по, к врачам и учителям — сайя. Бирманские женщины (замужние и девушки) называют себя ма, что значит «девушка». С такой же приставкой обращаются и к девочкам.
К женщинам, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой ду.

Burmese have only first names and do not have surnames, but before the name they have special prefixes — words indicating gender, age and social status.
Burmese men call themselves ‘mao’, the prefix that shows their modesty,
or use only the name. People who are older in age or higher in social status
are addressed with the prefix u, which means uncle.
The prefix ‘mao’ is also used for children and teenagers, meaning younger brother. Peers and young people are addressed with the prefix ‘go’ — big brother. The nickname ‘dechin’ means master.
In addressing officers, the prefix ‘po’ is used, when speaking
to doctors and teachers — ‘sayya’.
Burmese women (married and girls) call themselves ‘ma’,
which means girl. Women who are older in age or social status
are addressed with the prefix ‘du’.

Бирманцы имеют только имена и не имеют фамилий, но перед именем они носят специальные приставки — слова, указывающие на пол, возраст, общественное положение. Мужчины-бирманцы называют себя мао — показатель скромности — или употребляют только имя. К людям, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой у, что означает «дядя». К младшим и подросткам применяют приставку мао— «младший брат».
К сверстникам и молодежи обращаются с приставкой го — «старший брат». Прозвище дэчин — означает «хозяин». В обращении к офицерам употребляется приставка по, к врачам и учителям — сайя. Бирманские женщины (замужние и девушки) называют себя ма, что значит «девушка». С такой же приставкой обращаются и к девочкам. К женщинам, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой ду.

Бирманцы имеют только имена и не имеют фамилий, но перед именем они носят специальные приставки — слова, указывающие на пол, возраст, общественное положение. Мужчины-бирманцы называют себя мао — показатель скромности — или употребляют только имя. К людям, старшим по возрасту или общественному
положению, обращаются с приставкой у, что означает «дядя». К младшим и подросткам применяют приставку мао— «младший брат». К сверстникам и молодежи обращаются с приставкой го — «старший брат».
Прозвище дэчин — означает «хозяин». В обращении
к офицерам употребляется приставка по, к врачам
и учителям — сайя. Бирманские женщины (замужние
и девушки) называют себя ма, что значит «девушка».
С такой же приставкой обращаются и к девочкам.
К женщинам, старшим по возрасту или общественному положению, обращаются с приставкой ду.

Burmese have only first names and do not have surnames, but before the name they have special
prefixes — words indicating gender,
age and social status.
Burmese men call themselves ‘mao’, the prefix
that shows their modesty, or use only the name.
People who are older in age or higher in social status
are addressed with the prefix u, which means uncle.
The prefix ‘mao’ is also used for children and teenagers, meaning younger brother. Peers and young people
are addressed with the prefix ‘go’ — big brother.
The nickname ‘dechin’ means master. In addressing officers, the prefix ‘po’ is used, when speaking
to doctors and teachers — ‘sayya’.
Burmese women (married and girls) call
themselves ‘ma’, which means girl.
Women who are older in age or social status
are addressed with the prefix ‘du’.

Burmese have only first names and do not have surnames, but before the name they have special
prefixes — words indicating gender, age and social status.
Burmese men call themselves ‘mao’, the prefix that shows their modesty, or use only the name.
People who are older in age or higher in social status
are addressed with the prefix u, which means uncle.
The prefix ‘mao’ is also used for children and teenagers, meaning younger brother. Peers and young people
are addressed with the prefix ‘go’ — big brother.
The nickname ‘dechin’ means master. In addressing officers, the prefix ‘po’ is used, when speaking
to doctors and teachers — ‘sayya’.
Burmese women (married and girls) call
themselves ‘ma’, which means girl.
Women who are older in age or social status
are addressed with the prefix ‘du’.

Arakanese

tribe

Read on

Бирманские короли часто меняли столицы. Считалось, что у каждого города есть своя мера счастья. И, рано
или поздно, наступает время, когда судьба перестает благоволить к любому месту.
Тогда город лучше покинуть, выстроив новый – счастливый. К тому же, каждый новый правитель был твердо уверен, что старый город хранит в памяти мысли и поступки старых правителей, а они отнюдь не всегда благовидны и достойны памяти потомства…

Burmese kings often changed capitals. Every city was believed to have its own measure of happiness.
And, sooner or later, there comes a time when fate doesn’t favor the place anymore.
Then it is better to leave the city, building a new one –
a happier one. In addition, each new ruler was firmly convinced that the old city keeps in memory the thoughts and deeds of his predecessors, and they are not always worthy of the memory of posterity…

Бирманские короли часто меняли столицы. Считалось, что у каждого города есть своя мера счастья. И, рано или поздно, наступает время, когда судьба перестает благоволить к любому месту.
Тогда город лучше покинуть, выстроив новый – счастливый. К тому же, каждый новый правитель был твердо уверен, что старый город хранит в памяти мысли и поступки старых правителей, а они отнюдь не всегда благовидны и достойны памяти потомства…

Burmese kings often changed capitals. Every city was believed to have its own measure of happiness. And, sooner or later, there comes a time when fate doesn’t favor the place anymore.
Then it is better to leave the city, building a new one a happier one. In addition, each new ruler was firmly convinced that the old city keeps in memory
the thoughts and deeds of his predecessors, and they are not always worthy
of the memory of posterity…

Бирманские короли часто меняли столицы. Считалось, что у каждого города есть своя мера счастья. И, рано или поздно, наступает время, когда судьба перестает благоволить к любому месту.
Тогда город лучше покинуть, выстроив новый – счастливый.
К тому же, каждый новый правитель был твердо уверен, что старый город хранит в памяти мысли и поступки старых правителей, а они
отнюдь не всегда благовидны и достойны памяти потомства…

Burmese kings often changed capitals. Every city was believed to have its own measure of happiness. And, sooner or later, there comes a time when fate doesn’t favor the place anymore.
Then it is better to leave the city, building a new one –
a happier one. In addition, each new ruler was firmly convinced that the old city keeps in memory the thoughts and deeds of his predecessors,
and they are not always worthy of the memory of posterity…

Бирманские короли часто меняли столицы. Считалось, что у каждого города есть своя мера счастья. И, рано или поздно, наступает время, когда судьба перестает благоволить к любому месту.
Тогда город лучше покинуть, выстроив новый – счастливый. К тому же, каждый новый правитель был твердо уверен, что старый город хранит в памяти мысли и поступки старых правителей, а они
отнюдь не всегда благовидны и достойны памяти потомства…

Burmese kings often changed capitals. Every city was believed to have its own measure of happiness.
And, sooner or later, there comes a time when fate doesn’t favor the place anymore.
Then it is better to leave the city, building a new one –
a happier one. In addition, each new ruler was firmly convinced that the old city keeps in memory
the thoughts and deeds of his predecessors,
and they are not always worthy of the memory
of posterity…

Burmese

tribe

Бирманские короли часто меняли столицы. Считалось, что у каждого города есть своя мера счастья. И, рано или поздно, наступает время, когда судьба перестает благоволить к любому месту. Тогда город лучше покинуть, выстроив новый – счастливый. К тому же, каждый новый правитель был твердо уверен, что старый город хранит в памяти мысли и поступки старых правителей, а они отнюдь не всегда благовидны и достойны памяти потомства…

Burmese kings often changed capitals. Every city was believed to have its own measure of happiness.
And, sooner or later, there comes a time when fate doesn’t favor the place anymore.
Then it is better to leave the city, building a new one – a happier one. In addition, each new ruler was firmly convinced that the old city keeps in memory
the thoughts and deeds of his predecessors,
and they are not always worthy of the memory
of posterity…

Если поскандалили два незнакомых человека – то можно поручиться, что драки скорее всего не будет. Они минут двадцать будут стоять в двух метрах друг напротив друга и истошно по очереди орать, тыча друг в друга пальцем и собирая вокруг себя толпу благодарных слушателей. Обзывать они друг друга могут как угодно, но руки распускать не будут. Неизвестно, кто этот незнакомый человек, с которым бирманец ругается. Вдруг он принадлежит к какой-то группировке, или имеет влиятельных родственников. И весь твой мир, который ты так тщательно вокруг себя создавал, будет очень легко разрушен. Если же в ресторане происходит самая настоящая драка с опрокидыванием столов – значит повздорили люди, которые друг друга отлично знают.
А скорее всего – морду друг другу бьют друзья. Такой вот парадокс современной бирманской действительности.

If two strangers have quarreled, you can be sure there will be no fight. They might stand two meters opposite each other for about twenty minutes and take turns yelling, pointing fingers at one another and gathering a crowd
of grateful listeners around them. They might call each other
names any way they want. But the fight is highly unlikely.
The stranger with whom the Burmese is swearing
is unknown. Maybe they belong to some group
or have influential relatives.
Your whole world, which you have created so carefully,
can be very easily destroyed.
If there is a real fight in the restaurant with tables overturned, it means these are people who know each other perfectly. And most likely – friends have quarreled and are beating each other up. Such is the paradox of modern Burmese reality.

Если поскандалили два незнакомых человека – то можно поручиться,
что драки скорее всего не будет. Они минут двадцать будут стоять в двух метрах друг напротив друга и истошно по очереди орать, тыча друг
в друга пальцем и собирая вокруг себя толпу благодарных слушателей. Обзывать они друг друга могут как угодно, но руки распускать не будут. Неизвестно, кто этот незнакомый человек, с которым бирманец ругается. Вдруг он принадлежит к какой-то группировке, или имеет влиятельных родственников. И весь твой мир, который ты так тщательно вокруг себя создавал, будет очень легко разрушен. Если же в ресторане происходит самая настоящая драка с опрокидыванием столов – значит повздорили люди, которые друг друга отлично знают. А скорее всего – морду друг другу бьют друзья. Такой вот парадокс современной бирманской действительности.

If two strangers have quarreled, you can be sure there will be no fight.
They might stand two meters opposite each other for about twenty minutes
and take turns yelling, pointing fingers at one another and gathering
a crowd of grateful listeners around them. They might call each other
names any way they want. But the fight is highly unlikely.
The stranger with whom the Burmese is swearing is unknown.
Maybe they belong to some group or have influential relatives.
Your whole world, which you have created so carefully,
can be very easily destroyed. If there is a real fight in the restaurant with tables overturned, it means these are people who know each other perfectly.
And most likely – friends have quarreled and are beating each other up.
Such is the paradox of modern Burmese reality.

Если поскандалили два незнакомых человека – то можно поручиться,
что драки скорее всего не будет. Они минут двадцать будут стоять в двух метрах друг напротив друга и истошно по очереди орать, тыча друг
в друга пальцем и собирая вокруг себя толпу благодарных слушателей. Обзывать они друг друга могут как угодно, но руки распускать не будут. Неизвестно, кто этот незнакомый человек, с которым бирманец ругается. Вдруг он принадлежит к какой-то группировке, или имеет влиятельных родственников. И весь твой мир, который ты так тщательно вокруг себя создавал, будет очень легко разрушен. Если же в ресторане происходит самая настоящая драка с опрокидыванием столов – значит повздорили люди, которые друг друга отлично знают. А скорее всего – морду друг другу бьют друзья. Такой вот парадокс современной бирманской действительности.

If two strangers have quarreled, you can be sure there will be no fight.
They might stand two meters opposite each other for about twenty minutes
and take turns yelling, pointing fingers at one another and gathering
a crowd of grateful listeners around them. They might call each other
names any way they want. But the fight is highly unlikely.
The stranger with whom the Burmese is swearing is unknown.
Maybe they belong to some group or have influential relatives.
Your whole world, which you have created so carefully,
can be very easily destroyed.
If there is a real fight in the restaurant with tables overturned,
it means these are people who know each other perfectly.
And most likely – friends have quarreled and are beating each other up.
Such is the paradox of modern Burmese reality.

Если поскандалили два незнакомых человека –
то можно поручиться, что драки скорее всего не будет. Они минут двадцать будут стоять в двух метрах друг
напротив друга и истошно по очереди орать, тыча друг в друга пальцем и собирая вокруг себя толпу благодарных слушателей. Обзывать они друг друга
могут как угодно, но руки распускать не будут. Неизвестно, кто этот незнакомый человек, с которым бирманец ругается. Вдруг он принадлежит к какой-то
группировке, или имеет влиятельных родственников. И весь твой мир, который ты так тщательно вокруг себя создавал, будет очень легко разрушен. Если же
в ресторане происходит самая настоящая драка
с опрокидыванием столов – значит повздорили люди, которые друг друга отлично знают. А скорее всего –
морду друг другу бьют друзья. Такой вот парадокс современной бирманской действительности.

If two strangers have quarreled, you can be sure there
will be no fight. They might stand two meters
opposite each other for about twenty minutes
and take turns yelling, pointing fingers at one another
and gathering a crowd of grateful listeners around them. They might call each other names any way
they want. But the fight is highly unlikely.
The stranger with whom the Burmese is swearing
is unknown. Maybe they belong to some group or have influential relatives. Your whole world, which you have
created so carefully, can be very easily destroyed.
If there is a real fight in the restaurant with tables
overturned, it means these are people
who know each other perfectly.
And most likely – friends have
quarreled and are beating each other up.
Such is the paradox of modern Burmese reality.

Intha

tribe

Если поскандалили два незнакомых человека –
то можно поручиться, что драки скорее всего не будет. Они минут двадцать будут стоять в двух метрах друг
напротив друга и истошно по очереди орать, тыча друг в друга пальцем и собирая вокруг себя толпу благодарных слушателей. Обзывать они друг друга
могут как угодно, но руки распускать не будут. Неизвестно, кто этот незнакомый человек, с которым бирманец ругается. Вдруг он принадлежит к какой-то
группировке, или имеет влиятельных родственников. И весь твой мир, который ты так тщательно вокруг себя создавал, будет очень легко разрушен. Если же
в ресторане происходит самая настоящая драка
с опрокидыванием столов – значит повздорили люди, которые друг друга отлично знают. А скорее всего –
морду друг другу бьют друзья. Такой вот парадокс современной бирманской действительности.

If two strangers have quarreled, you can be sure there
will be no fight. They might stand two meters
opposite each other for about twenty minutes
and take turns yelling, pointing fingers at one another
and gathering a crowd of grateful listeners around them. They might call each other names any way
they want. But the fight is highly unlikely.
The stranger with whom the Burmese is swearing
is unknown. Maybe they belong to some group or have influential relatives. Your whole world, which you have
created so carefully, can be very easily destroyed.
If there is a real fight in the restaurant with tables
overturned, it means these are people
who know each other perfectly.
And most likely – friends have
quarreled and are beating each other up.
Such is the paradox of modern Burmese reality.

На территории Мьянмы и Таиланда живёт племя карен, имеющее древнюю традицию удлинять своим женщинам шею с помощью латунных колец. Первое кольцо надевается на девочку в 5 лет, затем они добавляются в течение всей жизни и могут достигнуть общего веса 9 кг. Существует миф, что мышцы шеи у этих женщин атрофируются
и снятие колец может вызвать удушье. Однако они могут
свободно надевать и снимать кольца.
Рентгеновские же снимки показали, что сама шея у женщин
не изменяется, а опускается плечевой пояс.

The Karen tribe, living on the territory of Myanmar and Thailand, has
an ancient tradition of lengthening their women's necks with the help
of brass rings. The first ring is put on a girl when she is only 5 years old, then
the rings are added throughout life and can reach a total weight of 9 kg. There is a myth that the neck muscles of these women atrophy. As a result, the removal of rings can cause suffocation. However, this myth has nothing
to do with reality. Women of the Karen tribe can put on and take off the rings with no ill effects. X-rays also showed that the neck itself does not change
in women, but the shoulder girdle slowly goes down.

На территории Мьянмы и Таиланда живёт племя карен, имеющее древнюю традицию удлинять своим женщинам шею с помощью латунных колец. Первое кольцо надевается на девочку в 5 лет, затем они добавляются
в течение всей жизни и могут достигнуть общего веса 9 кг. Существует миф, что мышцы шеи у этих женщин атрофируются и снятие колец может вызвать удушье. Однако они могут свободно надевать и снимать кольца. Рентгеновские же снимки показали, что сама шея у женщин не изменяется,
а опускается плечевой пояс.

The Karen tribe, living on the territory of Myanmar and Thailand, has an ancient tradition of lengthening their women's necks with the help of brass rings. The first ring is put on a girl when she is only 5 years old, then the rings are added throughout life and can reach a total weight of 9 kg. There is a myth that the neck muscles of these women atrophy. As a result, the removal of rings can cause suffocation. However, this myth has nothing to do with reality. Women of the Karen tribe can put on and take off the rings with no ill effects. X-rays also showed that the neck itself does not change in women, but the shoulder girdle slowly goes down.

На территории Мьянмы и Таиланда живёт племя карен, имеющее древнюю традицию удлинять своим женщинам шею с помощью латунных колец.
Первое кольцо надевается на девочку в 5 лет, затем они добавляются в течение всей жизни и могут достигнуть общего веса 9 кг.
Существует миф, что мышцы шеи у этих женщин атрофируются и снятие колец может вызвать удушье. Однако они могут свободно надевать и снимать кольца. Рентгеновские же снимки показали, что сама
шея у женщин не изменяется, а опускается
плечевой пояс.

The Karen tribe, living on the territory of Myanmar
and Thailand, has an ancient tradition of lengthening their women's necks with the help of brass rings. The first ring
is put on a girl when she is only 5 years old, then the rings are added throughout life and can reach a total weight of 9 kg. There is a myth that the neck muscles of these women atrophy. As a result, the removal of rings can cause suffocation. However, this myth has nothing to do with reality. Women of the Karen tribe can put on and take
off the rings with no ill effects. X-rays also showed that
the neck itself does not change in women,
but the shoulder girdle slowly goes down.

На территории Мьянмы и Таиланда живёт племя карен, имеющее древнюю традицию удлинять своим женщинам шею с помощью латунных колец. Первое кольцо надевается на девочку в 5 лет, затем они добавляются в течение всей жизни и могут достигнуть общего веса 9 кг. Существует миф,
что мышцы шеи у этих женщин атрофируются
и снятие колец может вызвать удушье. Однако они
могут свободно надевать и снимать кольца. Рентгеновские же снимки показали, что сама шея
у женщин не изменяется, а опускается плечевой пояс.

The Karen tribe, living on the territory of Myanmar
and Thailand, has an ancient tradition of lengthening their women's necks with the help of brass rings. The first ring is put on a girl when she is only 5 years old, then
the rings are added throughout life and can reach a total weight of 9 kg. There is a myth that the neck muscles
of these women atrophy. As a result, the removal of rings can cause suffocation. However, this myth has nothing
to do with reality. Women of the Karen tribe can put
on and take off the rings with no ill effects. X-rays also showed that the neck itself does not change in women, but the shoulder girdle slowly goes down.

Karen

tribe

На территории Мьянмы и Таиланда живёт племя карен, имеющее древнюю традицию удлинять своим женщинам шею с помощью латунных колец. Первое кольцо надевается на девочку в 5 лет, затем они добавляются в течение всей жизни
и могут достигнуть общего веса 9 кг.
Существует миф, что мышцы шеи у этих женщин атрофируются и снятие колец может вызвать удушье. Однако они могут свободно надевать
и снимать кольца.
Рентгеновские же снимки показали, что сама шея
у женщин не изменяется, а опускается плечевой пояс.

The Karen tribe, living on the territory of Myanmar
and Thailand, has an ancient tradition of lengthening their women's necks with the help of brass rings.
The first ring is put on a girl when she is only 5 years old, then the rings are added throughout life and can reach a total weight of 9 kg. There is a myth that
the neck muscles of these women atrophy.
As a result, the removal of rings can cause suffocation. However, this myth has nothing to do with reality. Women of the Karen tribe can put on and take
off the rings with no ill effects. X-rays also showed
that the neck itself does not change in women,
but the shoulder girdle slowly goes down.

В путевых заметках «От моря до моря» Киплинг писал: «Я люблю бирманцев слепой любовью, рожденной первым впечатлением.
После смерти я обязательно превращусь в бирманца».

In the travel notes "From sea to sea" Rudyard Kipling wrote:
"I love Burmese people with a blind love born from first impressions.
After death, I will definitely turn into a Burmese."

В путевых заметках «От моря до моря» Киплинг писал: «Я люблю бирманцев слепой любовью, рожденной первым впечатлением. После смерти
я обязательно превращусь в бирманца».

In the travel notes "From sea to sea" Rudyard Kipling wrote:
"I love Burmese people with a blind love born from first impressions.
After death, I will definitely turn into a Burmese."

В путевых заметках «От моря до моря» Киплинг писал:
«Я люблю бирманцев слепой любовью, рожденной первым впечатлением. После смерти я обязательно превращусь в бирманца».

In the travel notes "From sea to sea" Rudyard Kipling wrote: "I love Burmese people with a blind love born from first impressions. After death, I will definitely turn into
a Burmese."

In the travel notes "From sea to sea" Rudyard Kipling wrote: "I love Burmese people with a blind love born
from first impressions. After death, I will definitely turn into a Burmese."

В путевых заметках «От моря до моря» Киплинг писал: «Я люблю бирманцев слепой любовью, рожденной первым впечатлением. После смерти я обязательно превращусь в бирманца».

Mon

tribe

В путевых заметках «От моря до моря» Киплинг писал: «Я люблю бирманцев слепой любовью, рожденной первым впечатлением. После смерти я обязательно превращусь в бирманца».

In the travel notes "From sea to sea" Rudyard Kipling wrote: "I love Burmese people with a blind love
born from first impressions. After death, I will definitely turn into a Burmese."

Па-о - небольшой народ, населяющий труднодоступный район Мьянмы на границе с Таиландом и район озера Инле. До недавнего времени вооруженные отряды па-о не давали покоя властям, и те, в конце концов, решили, что проще будет выполнить требования повстанцев - дать им автономию и освободить от налогов. Надежно спрятав автоматы, па-о вернулись к мирному крестьянскому труду. Современную Мьянму населяют представители более ста народностей и племен. Среди них и моны, и шаны, и чины, и карены, и кайя. Есть в этом списке место и для представителей народности па-о. Еще десять лет назад многие из них состояли в повстанческих отрядах, оказывавших вооруженное сопротивление правящему режиму. Борьба народа па-о за независимость уже полстолетия то затихает, то вспыхивает с новой силой

The Pa-os are a small group of people who live in a remote area of Myanmar, near the border with Thailand, and around the Inle Lake. Until recently, their armed groups had been harassing the authorities. They eventually decided that it was easier to meet the demands of the rebels, such as giving them autonomy and exemption from taxes. After safely hiding their machine guns, they returned to peaceful farm work. Modern Myanmar is inhabited by representatives of more than a hundred nationalities and tribes, including the Monas, Shans, Chinas, Karens, and Kayas. There is also a place for the Pa-O people on this list. Ten years ago, many of them were members of rebel groups offering armed resistance to the ruling regime. For half a century, the struggle of the Pa-Os for independence has subsided and flared up again

Па-о - небольшой народ, населяющий труднодоступный район Мьянмы на границе с Таиландом и район озера Инле. До недавнего времени вооруженные отряды па-о не давали покоя властям, и те, в конце концов, решили, что проще будет выполнить требования повстанцев - дать им автономию и освободить от налогов. Надежно спрятав автоматы, па-о вернулись к мирному крестьянскому труду. Современную Мьянму населяют представители более ста народностей и племен. Среди них и моны, и шаны, и чины, и карены, и кайя. Есть в этом списке место и для представителей народности па-о. Еще десять лет назад многие из них состояли в повстанческих отрядах, оказывавших вооруженное сопротивление правящему режиму. Борьба народа па-о за независимость уже полстолетия то затихает, то вспыхивает с новой силой

The Pa-os are a small group of people who live in a remote area of Myanmar, near the border with Thailand, and around the Inle Lake. Until recently, their armed groups had been harassing the authorities. They eventually decided that it was easier to meet the demands of the rebels, such as giving them autonomy and exemption from taxes. After safely hiding their machine guns, they returned to peaceful farm work. Modern Myanmar is inhabited by representatives of more than a hundred nationalities and tribes, including the Monas, Shans, Chinas, Karens, and Kayas. There is also a place for the Pa-O people on this list. Ten years ago, many of them were members of rebel groups offering armed resistance to the ruling regime. For half a century, the struggle of the Pa-Os for independence has subsided and flared up again

Па-о - небольшой народ, населяющий труднодоступный район Мьянмы на границе с Таиландом и район озера Инле. До недавнего времени вооруженные отряды па-о не давали покоя властям, и те, в конце концов, решили, что проще будет выполнить требования повстанцев - дать им автономию и освободить от налогов. Надежно спрятав автоматы, па-о вернулись к мирному крестьянскому труду. Современную Мьянму населяют представители более ста народностей и племен. Среди них и моны, и шаны, и чины, и карены, и кайя. Есть в этом списке место и для представителей народности па-о. Еще десять лет назад многие из них состояли в повстанческих отрядах, оказывавших вооруженное сопротивление правящему режиму. Борьба народа па-о за независимость уже полстолетия то затихает, то вспыхивает с новой силой

The Pa-os are a small group of people who live in a remote area of Myanmar, near the border with Thailand, and around the Inle Lake. Until recently, their armed groups had been harassing the authorities. They eventually decided that it was easier to meet the demands of the rebels, such as giving them autonomy and exemption from taxes. After safely hiding their machine guns, they returned to peaceful farm work. Modern Myanmar is inhabited by representatives of more than a hundred nationalities and tribes, including the Monas, Shans, Chinas, Karens, and Kayas. There is also a place for the Pa-O people on this list. Ten years ago, many of them were members of rebel groups offering armed resistance to the ruling regime. For half a century, the struggle of the Pa-Os for independence has subsided and flared up again

Па-о - небольшой народ, населяющий труднодоступный район Мьянмы на границе с Таиландом и район озера Инле. До недавнего времени вооруженные отряды па-о не давали покоя властям, и те, в конце концов, решили, что проще будет выполнить требования повстанцев - дать им автономию и освободить от налогов. Надежно спрятав автоматы, па-о вернулись к мирному крестьянскому труду. Современную Мьянму населяют представители более ста народностей и племен. Среди них и моны, и шаны, и чины, и карены, и кайя. Есть в этом списке место и для представителей народности па-о. Еще десять лет назад многие из них состояли в повстанческих отрядах, оказывавших вооруженное сопротивление правящему режиму. Борьба народа па-о за независимость уже полстолетия то затихает, то вспыхивает с новой силой

The Pa-os are a small group of people who live in a remote area of Myanmar, near the border with Thailand, and around the Inle Lake. Until recently, their armed groups had been harassing the authorities. They eventually decided that it was easier to meet the demands of the rebels, such as giving them autonomy and exemption from taxes. After safely hiding their machine guns, they returned to peaceful farm work. Modern Myanmar is inhabited by representatives of more than a hundred nationalities and tribes, including the Monas, Shans, Chinas, Karens, and Kayas. There is also a place for the Pa-O people on this list. Ten years ago, many of them were members of rebel groups offering armed resistance to the ruling regime. For half a century, the struggle of the Pa-Os for independence has subsided and flared up again

Pa-o

tribe

Па-о - небольшой народ, населяющий труднодоступный район Мьянмы на границе с Таиландом и район озера Инле. До недавнего времени вооруженные отряды па-о не давали покоя властям, и те, в конце концов, решили, что проще будет выполнить требования повстанцев - дать им автономию и освободить от налогов. Надежно спрятав автоматы, па-о вернулись к мирному крестьянскому труду. Современную Мьянму населяют представители более ста народностей и племен. Среди них и моны, и шаны, и чины, и карены, и кайя. Есть в этом списке место и для представителей народности па-о. Еще десять лет назад многие из них состояли в повстанческих отрядах, оказывавших вооруженное сопротивление правящему режиму. Борьба народа па-о за независимость уже полстолетия то затихает, то вспыхивает с новой силой

The Pa-os are a small group of people who live in a remote area of Myanmar, near the border with Thailand, and around the Inle Lake. Until recently, their armed groups had been harassing the authorities. They eventually decided that it was easier to meet the demands of the rebels, such as giving them autonomy and exemption from taxes. After safely hiding their machine guns, they returned to peaceful farm work. Modern Myanmar is inhabited by representatives of more than a hundred nationalities and tribes, including the Monas, Shans, Chinas, Karens, and Kayas. There is also a place for the Pa-O people on this list. Ten years ago, many of them were members of rebel groups offering armed resistance to the ruling regime. For half a century, the struggle of the Pa-Os for independence has subsided and flared up again

Read on

В 93-м между правительством Мьянмы и повстанцами было подписано соглашение. Па-о получили внутреннюю автономию и на период восстановления разрушенного хозяйства провинции освобождение от налогов. Партизаны сменили автоматы на мотыги и спокойно трудятся. Благо, центральная власть, формально подчинив себе па-о и водрузив в каждой деревне национальный флаг Мьянмы, потеряла всякий интерес к этому богом забытому региону. Деревня с коротким, радующим российское ухо названием Какку - типичное поселение па-о. Несколько десятков бамбуковых хижин, стоящих на сваях, покосившиеся крыши, ветер треплет белье на веревках - обычный деревенский пейзаж. Полотенце на голове у местной мадонны вовсе не банная принадлежность, а часть женского традиционного костюма. Па-о верят, что их прародительницей была царица-кобра. В незапамятные времена она отложила яйцо, из которого и вылупился первый человек на Земле. Головной убор паосской женщины - это символический капюшон змеиной царицы - знак того, что его обладательница дарует жизнь.

In 1993, an agreement was signed between Myanmar's government and the rebels, giving the Pa-os internal autonomy and tax exemptions for the period of restoring the province's destroyed economy. The rebels have replaced their guns with hoes and are working quietly. Fortunately, the government, after formally subjugating the Pa-o people and raising Myanmar's national flag in every village, has lost interest in this forgotten region. The village with the short name Kakku (quite ‘pleasant’ to the Russian ear, as it sounds like poo) is a typical Pa-o settlement. Several dozen bamboo huts stand on stilts with leaning roofs and wind fluttering laundry on ropes. This creates a familiar rural landscape for Russians. A towel on the head of a local woman is not a bathing accessory, though, but a part of the traditional women's costume. Pa-Os believe that their ancestor was a cobra queen who laid an egg from which the first man on Earth hatched. The headgear of a Pa-O woman is a symbol of the snake queen and a sign that her owner gives life.